Елена Георгиевна вышла из вагона. Город встретил ее неприветливой слякотной погодой. Холодный, пронзительный, напористый ветер разметывал полы легкой серой шубки, пробирался за воротник, стегал крупными снежными хлопьями по лицу, слепил глаза. На минуту остановилась протереть запотевшие очки и обратила внимание на дружную группу цыганят выпрашивающих деньги у молодых хорошо одетых мужчин. «Почему к женщинам не подходят?» - удивилась Елена Георгиевна. И будто в ответ на ее мысли один мальчик лет так семи отделился от компании старших ребят и, скорчив неискренне плаксивую рожицу, жалостливо заныл: «Тетечка, дайте денежек на хлебушко». Елена Георгиевна достала из дорожной сумки булку, запечатанную в полиэтиленовый мешочек, и подала мальчику. Тот взглянул на нее вытаращенными от удивления глазами, сердито фыркнул и брезгливо оттолкнул протянутую руку. «Деньги, деньги давай», - сердитой скороговоркой выпалил малыш непонятливой женщине. Елена Георгиевна оторопела от наглого поведения малыша и достала мелочь, но видно сочла необходимым ласково «просветить» ребенка по поводу недостойного способа добывания денег попрошайничеством, и о необходимости учиться в школе. Но каков был ответный взгляд цыганенка! Он смотрел презрительно-пренебрежительно. А как изменилась его поза! Этот мальчишка считал себя умнее, хитрее, а значит и выше ее, дающей ему милостыню!

Елена Георгиевна шла медленно и растерянно. На ее лице замерло выражение задумчивости, а грустная работа мыслей выводила: «На том и стоят? Отсюда вытекает отсутствие совести, смущения, неловкости? И вдруг память ее высветила что-то вроде анекдота услышанного ею на рынке: «Благодарим Горбачева. У нас теперь столько денег, что хоть лошадям золотые зубы вставляй». Трутни! А я мальчишке об учебе толкую.

Как-то инженер-итальянец с завода «Стинол» сказал резко моему другу: «Не уважаю людей, которые позволяют себя обманывать». И этот цыганенок не уважает.

Долго еще месила Елена Георгиевна ногами рыжий, насыщенный влагой снег, пытаясь отыскать нужный ей дом, и уже немного пожалела, что не согласилась на предложение Славы, мужа подруги Карины, встретить ее у поезда. Но то была минутная слабость, мгновенная мысль, которая тут же улетела. «С каких это пор я научилась ныть? » – одернула она себя. И снег сразу стал мягким и пушистым, ветер уже не казался ей злым, особенно когда повернешься к нему спиной.

Она с любопытством разглядывала аляповатые, витиеватые, тяжеловесные конструкции рекламных щитов, наперебой не всегда грамотно и не всегда этично предлагающих свои услуги. Рекламы буквально наводнили улицы, изменив до неузнаваемости город.

Елена Георгиевна увидела большой гастроном и решила зайти за тортом. Она осторожно пробиралась сквозь толпу покупателей разыскивая кондитерский отдел. Вдруг сильные мужские руки крепко сжали ее плечи, резким движением повернули на девяносто градусов и передвинули на шаг в сторону. Или переставили. Она не поняла, потому что на несколько секунд оглохла от боли, пронизавшей позвоночник и сковавшей все ее тело. Из глаз хлынули слезы. Плотный коренастый мужчина лет пятидесяти обернулся на ту, которая своим медленным движением перекрывала дорогу, ему бодрому, энергичному, спешащему. Его жизнерадостное квадратное лицо сияло. На нем читалось: «Вот я какой сильный, никто мне не помеха». Он не заметил слез немолодой женщины. Любование собой затмило все вокруг. Он радовался жизни, своему здоровью, наверное, успехам, непререкаемому мнению о себе. Он не понял, что причинил боль.

Некоторое время Елена Георгиевна стояла, боясь пошевелиться. Потоки торопливых людей огибали ее с двух сторон. Когда острая боль в позвоночнике отступила, она очень осторожно двинулась к выходу, а ее воображение рисовало грустную картину: «Она в приступе радикулита сваливается в своей светлой шубке на грязный слякотный от растаявшего снега пол магазина. Ее долго не замечают. Наконец, кто-то из добросердечных покупателей пытается ее поднять. Ноги не держат. Нет стула, на который можно было бы пристроить больную до приезда врача. Она смущенно предлагает деньги молодым людям, просит позвонить в «скорую помощь»…так уже было... Но здесь рядом нет теплой уютной квартиры с телефоном, где ждет муж, и не страшно заболеть, и куда всегда придут дети». Все это крутится, крутится в голове Елены Георгиевны. Она мысленно благодарит бога за то, что избежала неловкой, унизительной ситуации и осторожно, очень осторожно идет дальше.

В памяти ее почему-то мелькает жесткое лицо вахтерши-цербера, которая взяла «за грудки» и вытолкнула ее из поликлиники только за то, что она попросила помочь ей снять куртку, перед тем как идти на прием к врачу по поводу серьезных проблем с позвоночником. Не помнила, как в себя пришла от боли.… На больничном тогда две недели провалялась. А главное – стыдно и обидно было. А потом увидела эту женщину в церкви. Не вязались как-то эти два события, не складывались воедино в одном человеке.

Неприятное воспоминание тут же сменилось другим, добрым. «Она с почечной коликой катается по полу своей квартиры, не в состоянии хотя бы встать на колени, ползком по длинному холодному коридору добирается до единственной соседки, которая в тот день не на работе и просит по телефону-автомату, что за углом дома, вызвать скорую. Ее голодные дети ясельного возраста испугано с плачем жмутся на диване. Соседка врача вызвала, деток успокоила и накормила и до самого вечера с ними возилась»...
- Елена Георгиевна! Какими судьбами здесь? – слышит Лена чем-то знакомый голос.
- Витя, ты ли это? - Она сразу узнала в этом седом усталом мужчине одного из своих лучших выпускников тридцатилетней давности. – В родном городе со дня окончания тобой вуза ни разу не встретились, а тут на тебе! Какой приятный сюрприз!
- Я как-то в Москве был одни сутки, так стольких знакомых встретил из тех, кого годами не видел, хотя живем в непосредственной близости друг от друга. Парадокс! А помните, как вы учили нас на первом курсе научные физические парадоксы расшифровывать?
- Как не помнить. В быту, как видишь, их не меньше и сложность заключается в том, что они не теоретические, а практические, реально существующие. Где работаешь?
- В сельской школе. Наша директорша - депутат, с областным начальством на «ты», муж ее - в органах. Не подступись. Голос поднимешь – в порошок сотрут. Орет директриса также как и до перестройки, только другие лозунги выкрикивает. Она - царь и бог в школе, а мы рабы или вассалы. Благо мне год до пенсии остался. Дотяну как-нибудь, дотерплю.
- Правдолюбцам во все века трудно было.

А дети какие в селе? Лучше, чем в городе?
- Всякие. Есть и хорошие. Ясное дело, не то, что раньше: ехидства больше в них, хамства.
- А в смысле знаний?
- Хуже, конечно.
- Но умненькие встречаются?
- Бывает. Вот в моем последнем классе откопал одного умненького, повел, увлек, радоваться за него стал: мыслит, интересуется, вопросы задает! А в девятом он попал в компьютерный класс - и все! Дальше своих ног ничего не видит. Все забросил. Думает, что если освоил компьютер, так в раз в гении попал. Физика, математика – по боку. Двух фраз не свяжет, логическую цепочку элементарного явления природы проследить не может. А тут еще этот чертов ЕГЭ! Совсем говорить и думать разучился. Уроки зубрит, как попугай отдельные слова повторяет. Мой второй умненький на четыре-пять учился, так двойку на ЕГЭ отхватил, а его дружок-троечник - еле тянули из класса в класс – четыре получил. «Натыкал», как он выражается. Я в шоке. Хорошо, что Ломоносов рано родился, не сдал бы он экзамена в наше время, и пришлось бы ему в краях северных рыбачить, а не прославлять Россию-матушку. Говорят, американцы за ум взялись, нашу систему обучения перенимают, ну а мы их хвосты подбираем, те, что они бросают. Ой, душа болит за наших внуков: ни физиков, ни лириков не вырастим.

Как-то шел из школы с группой своих учеников. Думаю, послушаю, чем дети мои интересуются помимо уроков. А они перебрасываются короткими фразами, перемежая их с «блин», и все. Начал задавать вопросы, провоцировать на обсуждение фильмов, событий в селе, в мире.
- И что?
- Да ничего! Ни одного развернутого предложения, ни одного содержательного диалога. Скоро они, как американцы, будут спрашивать, что такое Грузия. Ну, думаю, может в беседе о компьютерах ярче проявят себя. Куда там! Как на иностранном языке говорят. Отдельные специфические слова соединяют союзами да местоимениями, словно на клавиши клавиатуры нажимают: тык-пык. Ничем не интересуются, ничего вокруг себя на расстоянии двух метров не видят и не слышат. В восьмом классе девчонки их немного привлекали, а к одиннадцатому и они по фене им стали. Ужас! Пассивные, вялые, мухи сонные. Начинаешь их тормошить, заводить, увлекать, так глаза вытаращат, удивляются: а зачем нам это надо?
- Если бы не знала твой неуемный характер и пытливый ум, винила бы за слабые знания подрастающего поколения в твоем селе в основном, наверное, учителей, - задумчиво сказала Елена Георгиевна.

А Виктор продолжал жаловаться:
- Родители тычутся в поисках работы – в деревне ее не густо - вечно злые, раздраженные, неудовлетворенные. Учителя затурканные: шаг вправо, шаг влево – на ковер. А молодым из школы вылетишь, куда пристроишься?
- Насчет ЕГЭ не имею своего мнения. Я со школьниками, в основном, в библиотеках общаюсь на ниве художественной литературы. Хорошие, умненькие, активные ребятки. Правда, излишне фантастикой увлекаются. Когда доработаешь до пенсии – куда работать пойдешь?
- В сварщики. Ни дня в школе не останусь за гроши. Врач в три раза больше меня получает. Но главная причина - нервы у меня совсем сдают. Остаток здоровья надо сберечь. Сына доучить надо. Может, внуков еще увижу. А как душа за школу болит! Кто наших внуков будет учить, кто и как воспитывать? Я воспитание даже на первое место ставлю. Воспитанный сам головой своей дойдет, что учиться и работать надо хорошо. А выучившийся, но не воспитанный такого натворить-наворочать может, особенно, если в руководство пойдет. Ой, лихо всем будет!
- Витя, а ты с компьютером «на ты»?
- Принципиально не хочу изучать.

В разговоре последовала длительная, неодобрительная пауза.
- Тогда все ясно, - наконец бесцветным голосом сказала Елена Георгиевна и перевела разговор в русло своих проблем.
- Виктор, ты знаешь этот район города?
- Тетя у меня вон там, за магазином живет. Вам какой номер дома нужен? Без меня вам в лабиринте этого «алфавита» быстро не разобраться. Рядом с домом номер пять «а» здесь может стоять дом три «д».
- Проводи, пожалуйста, я что-то замерзать стала.
- С большим удовольствием! – обрадовался Виктор.

Ему очень хотелось излить душу понимающему человеку.

Они быстро нашли дом номер пять, немного побродили между строениями а, б, в, г…. Вот и нужная пятиэтажка. Елена Георгиевна попрощалась с Виктором, мягко напутствуя его не сдаваться, держать марку старых учителей, и не забывать пополнять свой багаж знаний новинками науки и техники.

Грустно ей стало. Ведь был Виктор ее любимым учеником.

*

Дом снаружи обветшалый, грязно-серый, какой-то неуютный, неухоженный: проржавевшие остовы балконов, облупленные, обломанные кирпичи когда-то красивого орнамента глухой стены, залатанная в нескольких местах кусками ржавого железа входная дверь. Вошла в темный, облезлый подъезд с развороченными остатками почтовых ящиков, с облупленной до кирпичей штукатуркой стен в разноцветных пятнах многослойной краски, по которой, как по кольцам дерева, можно сосчитать число когда-то проводимых здесь ремонтов. Наверное, лет пятнадцать не касалась этих стен рука строителя. На первом этаже из разлома стены торчит кусок проржавевшей трубы. Ржавчина хлопьями свисает с ее влажных охристых боков, сквозь которые с трудом просматривается муфта и вентиль. С них монотонно капает на каменный пол коричневатая жижа, стекающая в лужу, скрывающуюся под дверью какого-то хозяйственного помещения, ютящегося под лестницей.

Страшно прикасаться к искореженным шатким чугунным перилам с некогда красивым ажурным орнаментом. О существовании деревянных планок, когда-то обрамлявших металл, можно было догадаться по отверстиям и кривым шурупам, еще болтающимся кое-где на остове перил. Сильно стертые со сглаженными выбоинами и трещинами ступени всем своим видом требовали перемещаться по ним осторожно.

Елена Георгиевна благополучно преодолела четыре пролета лестницы. Прошла мимо замызганной двери без опознавательных знаков и оказалась у чистенькой, светлой, не гармонирующей с темно-синим фоном коридора «украшенного» скрученными рулончиками еще не везде осыпавшихся остатков краски на стенах.
- «Дверь в оазис?» – грустно, и немного иронично подумала она. На звонок выскочила Карина и схватила Лену в охапку. Та громко ойкнула. Подруга сразу все поняла, мягко отстранила от себя подругу и, теперь уже нежно сжав ее в своих приветливых объятиях, потащила в квартиру. Конечно, сразу начались крики: « Добралась без помех? Ох и тряхнем мы сегодня стариной! Боже мой! Какая стала! А все равно можно узнать».
- Ну, если только заранее знать, что именно я приеду. А на улице, наверное, прошла бы мимо. Хотя, может быть, и мелькнула мысль: «Кого-то эта полноватая блондинка мне напоминает?» - смеется Лена и добавляет:
- На седьмом десятке не до внешних параметров. О здоровье в первую очередь приходится думать. А ты, и правда, совсем не изменилась, фигура та же. Только в лице усталость появилась, и живости поубавилось.

Слава с радостной чуть смущенной улыбкой обнимает Лену отечески. Он еще в студенчестве, будучи несколько старше всех на курсе, выглядел серьезным, сдержанным, не то, что остальные: полудети, полувзрослые, одним словом - 17-летние. Слава так же высок, подтянут, и только седые волосы говорят о том, что последние 40 лет и на него наложили заметный отпечаток.
- Руки пошире разбрасывай, а то не охватишь, - с улыбкой советует Лена.
- Ты еще достаточно миниатюрная. Олечка совсем сдобной булочкой стала превратилась. Вот обнимая кого приходится во всю ширь разносить свои крылья! – смеется Слава.
- Восхищаюсь вашей молодостью, - искренне и радостно восклицает Лена.

Карина смеется:
- Люди с годами мало меняются, только стареют. В очках тебе морщины недоступны. Оно и лучше, когда их не видишь или не замечаешь. Душа-то как прежде хочет парить. Сегодня ты нам принесла радость, встряхнула наш устоявшийся равномерный быт. Вчера, после твоего звонка, Слава отыскал твое студенческое фото. Помнишь, ты мне его после МГУ подарила? И вышел у нас с ним вечер молчаливых воспоминаний. Боже мой! Сколько всего за эти годы случилось, сколько было треволнений, забот всяческих, трудностей, радостей! Ты знаешь, у нас трое взрослых внуков. В университете учатся. А на прошлой неделе внученька, радость наша, в Австрии родилась. На днях собираюсь к ней, крошечке моей. Повидать ее хочется, и дочке помочь надо на первых порах.
- Ой, Кариночка, счастливая ты! А у меня одна единственная, неповторимая внученька от дочери. О внуках от сыновей пока только мечтаю. Не торопятся невестки детей заводить. Боюсь, не дождусь.

Лена разделась, осматривает двухкомнатную квартиру. Скромная, очень скромная для преподавателя университета. Та еще, которую Слава в молодости получил, будучи офицером. «А где доцентских двадцать метров для занятий наукой, которые обязан иметь кандидат наук?» – грустно думает Лена. Слава, словно читая Ленины мысли, говорит:
- Ты же знаешь, наши преподаватели успевают детей вырастить в студенческих общежитиях и только к пенсии добиваются жилья, да еще с каким трудом, с боем, с унижениями. Наша семья элитной считались. На двадцати восьми квадратных метрах вчетвером «барствовали». Это на четыре метра больше нормы, поэтому и не ставили в очередь на расширение.

По тому, какие маломощные лампочки были в скромненьких люстрах, и как мгновенно выключался свет, по мере перехода из комнат на кухню, Лена почувствовала уровень достатка семьи: пенсия Карины, Славины преподавательские крохи. В комнатах ничего лишнего, шторы, покрывала на кроватях изношенные, но чистенькие. Мебель видавшая виды, без всяких стилей, сборная, разнотонная. В квартире капитального ремонта, наверное, никогда не было: все подкрашивалось, подклеивалось многократно. Во всем виделась Лене скромная, даже скудная жизнь семьи, все время уделявшей воспитанию детей и внуков, сберегавшей и рассчитывавшей каждую копейку. «Да, богатенький дядюшка наследства им не оставлял. Но Карина удачливей других: семейную жизнь начинала в собственной квартире, а многие наши сокурсники годами копили на кооператив или теснились в квартирах вместе с родителями, выделившими им (в лучшем случае) отдельную комнатку», - думает Лена. Слава опять ответил на ее задумчивый взгляд:
- Были ли мы счастливы? Наверное. Потому, что не заметили, как сорок лет пролетели: все в заботах, хлопотах, обязанностях. Развлечения? Иногда вырывались в гости на вечер, в театр один-два раза в год – и это уже счастье. А о последних пятнадцати годах и говорить не приходится. Огород взяли, десять лет домик в саду строим. Тяжело, возраст уже не тот, но мы не ноем. Одолеем проблемы перестроечного периода.

Лена улыбнулась:
- Возраст говоришь? Как-то в профкоме встретила женщину-ветерана, вахтером у нас в студенческом общежитии работает. Фраза ее мне запомнилась, в память врезалась: «Да какие мои года! Восемьдесят три вот весной исполнилось». Я тогда удивилась и порадовалась за нее: «Ну, дает бабуся – годы не чувствует! Видно долго еще жить собирается. Молодец!»
- Вот в ком корни нашего оптимизма! – весело, но как-то задумчиво сказал Слава.
- Отдохни с дороги, я Славу на работу провожу, а тогда уж вдоволь наговоримся с тобой, - предлагает Лене Карина.

Она нырнула в кухоньку, а Лена прилегла на диван./Выбросить/ И вспомнилась ей встреча десятилетней давности с Розой Николаевной, доцентом с кафедры алгебры и геометрии в их институте. Умница, прелесть какая обаятельная, веселая, простодушная. Припомнила ее чудные лекции, блестящие решения задач, интересные педагогические подходы, тонкий добрый юмор. Слезы к горлу подкатили. Пенсию насчитали ей копеечную. Как-то пришла она в профком института с просьбой дать ей путевку в студенческий лагерь отдыха, чтобы подкормиться ей с мужем, и грибов на зиму припасти. «Мяска в этом году еще не ели. Гуляшики жирные, наши столовские, вспоминаем часто», - со смущенной улыбкой сказала. А платьице на ней линялое, чистенькое, туфельки стоптанные, платочек голубенький ситцевый. Пиджачок аккуратно заштопан на локтях. Обносилась за последние годы. И как-то еще пыталась достоинство сохранить. Не жаловалась, не требовала, только чуточку иронизировала над своим положением. Понимала, что не одной ей трудно. Раньше не задумываясь о старости, работе всю себя отдавала, тем и была счастлива, а теперь, когда здоровье часто подводит, неловко просить ей помощи у родного вуза. Вроде сами должны бы воздать по заслугам.… Всегда только на себя надеялась. Да какие теперь силы. Профком три раза в году открытками сообщает о том, что помнят ее в институте, любят. На 9 Мая собираются старики, считают, сколько их осталось, год от года слабеющих, но сильных духом.../До/.

Лена перекусила с Кариной и та «села на телефон» обзванивать однокурсниц. Пришлось как следует потрудиться, зато уже через час четыре семейных пары и шесть женщин заполонили пятнадцатиметровый зал. Шум, гам, шелест альбомов, восторженные возгласы, радостно-счастливые рассказы о внуках.

Смотрят на нас из дали лет с фотографий милые девушки и юноши..

Лена на правах самого редкого гостя быстро овладела вниманием подруг.
- Здесь я с внучкой в зоопарке, - объясняла она, показывая семейные снимки, - Юлечка кормила верблюдов принесенными из дома сухариками и вдруг поняла, что один из них интересно проявляет себя: выпрашивая угощение, он не закрывает рот, пока не получит желаемое. И морда у него при этом такая умильная, улыбающаяся! И просьбы он сопровождает, мило пританцовывая, исполняя грациозные телодвижения. Он был удивительно обаятельным, привлекательным и по манерам очень напоминал то мужчину-ловеласа, то забалованного ласкового ребенка. В считанные минуты талантливый верблюд стал «звездой» зоопарка. Из всех закоулков парка сбегались зрители, кормили любимца, снимали на фото и видео. Внучка была в восторге. И я не помню, чтобы так искренне до слез смеялась. Я будто помолодела на десять лет. Потом еще много дней, вновь и вновь вспоминая милую просительную физиономию прекрасного животного, я по-детски переживала эту восхитительную историю и смеялась. Теплая волна проходила через сердце и радостно будоражила его, и я чувствовала себя удивительно счастливой.

А на этой фотографии мы Юлечкой в выставочном зале центра искусств. Один мой знакомый художник поинтересовался у нее впечатлением о его картинах. На что получил мгновенный четкий ответ:
- Вот эта понравилась. Видите – гитара перевернута, все разбросано. Разгром, но на пятерку! Еще одна хорошая картина. Вот эта. Тут все намешано, течет разными красками. В моем стиле рисуете!

Внучка тогда начинала ходить в художественную школу и с удовольствием выступила в роли эксперта. Художник отошел растерянный, так и не поняв: радоваться или огорчаться ему такой категоричной оценке его произведений. Я заверила знакомого, что внучка в восторге, иначе ее «рецензия» не была бы столь эмоциональной и в то же время краткой.

Я замечаю, что у Юли бывают моменты вдохновения, когда она говорит легко радостно и восторженно. Слова, не задумываясь, употребляет взрослые умные, обороты яркие образные и к месту. И, похоже, в эти минуты она сама себе нравится. Жаль, если эта способность не останется в ней, если отомрет во время обучения в школе, как многое другое хорошее, что я замечала в своих детях. Тогда у меня не хватало времени на их воспитание, но теперь я пытаюсь «отыграться» на внучке. Мы часто беседуем. Как-то спросила у нее:
- Как у тебя возникают мысли?

Она ответила просто, будто говорила о чем-то обыденном, к примеру, о своих куклах. Передаю ее слова дословно:
- Понимаешь, бабушка, иногда они идут по короткому пути: мозги – рот. В другой раз мысли долго по мозгам блуждают, застревают в одном месте и никак не выходят. Как по спиральке крутятся, крутятся. А веселые, радостные мысли и шутки сами выскакивают с красивыми и даже умными словами.(8лет)

Нравится мне, что внучка не закомплексованная и в карман за словом не лезет. Вот на первое сентября я говорю ей как можно патетичнее:
- Сегодня у тебя праздник встречи нового учебного года! (Второй класс).

Она в ответ тут же парирует:
- Нет, сегодня похороны лета, бабушка.

Так вот, дорогие. Хоть стой хоть падай. А вчера она в рекламном журнале «Эльдарадо» внимательно изучала страничку с мобильными сотовыми телефонами и увидела новинку за восемнадцать тысяч рулей. Вдруг вскочила и воскликнула:
- Ни фига себе!

Потом после паузы произнесла задумчиво:
- Можно даже сказать: «Ни хрена себе!»

Сын мой расхохотался:
- Смотри, мама, Юля поняла, что так круче звучит.

Внучка в смущении подбежала ко мне и шепчет на ухо:
- Ба, я грубое слово сказала. Прости. Но оно сюда так подходило!

Пришлось простить. Не уничтожать же на корню росточки зарождающегося чувства юмора.

Лера - жгучая брюнетка, черноглазая и как в молодости шустрая – заливисто рассмеялась:
- Мой внучек Генка в шесть лет пожестче выразился, когда конфету ел: «Вкусная, обалдеть можно!»

А отец ему подыграл:
- Хорошо, что не офигеть.

Так сынок ему фитиля вставил.
- Главное, чтобы не охренеть, - говорит».

У меня глаза на лоб полезли. Пришлось, когда внучок уснул, мужу лекцию прочитать о культуре речи.

Лена продолжила рассказ о своей внучке:
- Юля у нас девочка разумная, умеет трезво оценивать свое поведение и характер. Она ведь как говорит:
- Я родилась под созвездием послушания и непослушания. Иногда бываю на планете радости. У меня живот болит от скуки, когда одежда не нравится, когда много работы на кухне или со мной долго и строго разговаривают.

У Юлечки плохой аппетит и она сама ищет пути его повышения. Как-то заявила матери: « Еда и телевидение для меня взаимосвязаны. Когда кушаю, я должна эмоционально восхищаться, тогда не замечу что ем. Это особенно важно, когда ты заставляешь меня есть творог и яйца». Я дословно привожу вам ее фразы, потому что по возможности записываю их. Вот за последнюю неделю собрала: «Ой, сейчас со страху приобрету вечную жизнь!» « Бабушка, эта твоя блузка времен Очакова и покорения Крыма?» «Народу в парке – толпа! Как молекулы в твердом теле». «Дядя Саша быстро печатает на компьютере, потому что сердцем чувствует клавиатуру?» «А в раю снег бывает?». «Юля, мы только вдвоем в квартире», - говорю я внучке. «Да, тараканов у нас нет, компанию не составят», - весело поддакнула мне она.(9лет)

К своим недостаткам она относится с юмором. Как-то при встрече со мной говорит эдак походя:
- Гляжу, что-то в карманах у меня полный порядок. Поняла - не моя куртка, побежала в класс и обменяла.

Недавно прибегает из школы и кричит: «Бабушка, отгадай загадку. Кто лучший киллер на любовном фронте?» Я от смеха чуть мимо стула не села. Хитрюга, задает вопросы, а сама на мою реакцию смотрит – не переступила ли она границу воспитанности?
- А мой внучок Мишенька уже в пять лет со всякой бытовой аппаратурой был на «ты», - хвалится Валентина, - запросто включает телевизор, ставит себе лазерные диски с мультфильмами. Если где-то происходит сбой, спокойно нажимает на кнопки, ищет причину неудачи, добивается качественного изображения, регулирует звук, переключается с английского языка на русский. А в семь лет он получил «навороченный» мобильный телефон в подарок. Деду некогда было заняться изучением инструкции, так он, паршивец, сам разобрался во всех функциях аппарата, сменил заставку, сфотографировав свой пупок, и с хитрой мордочкой положил мобильник на дедов стол. А потом долго «обстреливал» дедушку СМС-ками. И с юмором у него все в порядке. Помню, пришла к нам племянница и спрашивает Мишуню: « В темноте тебе страшно?» А он рассмеялся: «Страшно, когда конфеты кончаются».
- Человечество выживает не только за счет естественного отбора, но и за счет изобретений, - солидно резюмирует Вадим, Валин муж, слова своей восхищенной жены.
- А моя Элиночка, не утерпела Галина, - в три годика сочинила первый рассказик. Пошли мы с ней в парк на прогулку. Погода была чудная, солнечная! И вдруг она заговорила так тихо и проникновенно: «Была зима. Под крышей дома выросли большие сосульки. Пришла весна! Сосульки сначала радостно заискрились на солнце, но вдруг заплакали. Им не хотелось расставаться с зимой? Они не желали превращаться в ручеек?» Потом стишки сама стала складывать. Вот читаю я ей любого поэта, а она старается ему подражать. Мне две строфы запомнились, потому что Эллочка с восторгом распевала их целый день.
«Наш веселый бегемот
Смехом надорвал живот.
А усатый таракан
Оседлал свой барабан.
Ну а муха, ну а муха
Села зайчику на ухо.
Лишь рогатая коза
Сердито жмет на тормоза».

Один раз читала я ей книгу Мало «Без семьи» и вдруг она меня останавливает, дает карандаш и просит: записывай бабушка. Вышло у нее доброе трогательное четверостишье.
«В лужах блеклое небо.
В лужах лежат облака.
Детям хочу много хлеба,
Много хочу молока».

А как-то мне лапшу на уши повесила. Да так мастерски, что я поверила и разволновалась. Спрашиваю:
- Элик, откуда у тебя синяк на ножке?
- С Максимом подралась. Мы как начали боксировать, мутузить друг друга! Я его, он меня! Вот так: бац, бац. Здорово!
- Чем он тебя по ноге ударил?
- Ногой, - отвечает.
- Больно было?
- Нет. Ты знаешь, если рукой в подмышку ударить, это гол называется, если ногой попадешь, то два гола. А когда одновременно и рукой и ногой туда попадешь, сразу три гола засчитывается. Вот! Поняла?
- А в лицо во время драка не бьете? – озабочено спросила я.
- В глаза метим, если они в специальных очках. Прямо пальчиками тук-тук. Очки ударов не боятся, они же не стеклянные, - заверила меня внучка.
- Пластмасса, трескаясь, тоже осколки дает. Запомни, детка, в играх даже в шутку в лицо никогда нельзя бить. Ну, по рукам, ногам, в грудь – куда ни шло! Только ни в голову!

Элиночка настолько искренне и восторженно говорила, что я на полном серьезе стала уговаривать ее быть осторожней в играх с мальчиками. И тут она рассмеялась и сказала, что нафантазировала себе бокс. Развела меня. Мы вместе хохотали над ее розыгрышем. А потом я обняла ее и говорю: «Глядишь, еще писательницей станешь». А она мне серьезно так в ответ: «И книжки свои сама иллюстрировать буду». Уверенно сказала, потому что в художественной школе хвалят ее рисунки. В ее-то годы - в семь лет – я и слов таких не знала. Ничего у нас в деревне развивающего для детей не было.

В голосе бабушки чувствовалась гордость за свое единственное сокровище.
- Любит Элина свою школьную учительницу? – спросила Лена.
- Как-то пришла из школы и говорит: « Если бы у меня был хвост как у зайчика, я бы его поджала от страха перед своей учительницей». А ведь она в школе очень послушная. Чего боится? – недоуменно пожала плечами Галина.
- Что за акция тщеславия – хвалиться внуками! - Славин бас вторгся в пространство женских восторгов.- Слава нам умным!

Все рассмеялись весело поддержав веселый настрой товарища.
- Тебе не понять, ты не любил, - отшутилась Карина.
- Когда мы, мужчины, были молоды, все разговоры при встрече с друзьями крутились вокруг нашей карьеры. В среднем возрасте мы хвалились успехами детей, в теперь внуки занимают почти всю сферу наших интересов, - резюмировал Слава.
- Ну, уж футбол ты никогда не вычеркнешь из своей жизни, - ласково поддела мужа Карина, - понимаю, отдушина.
- А знаете, дорогие дамы как я сына понятию совести учил? Я просто рассказал ему два случая из жизни его родной бабушки Ани.
- Теперь и с нами поделись, если не трудно, - попросила Эмма. Перестройка вынудила ее стать учительницей, и она, привыкшая к работе относиться вдумчиво, вкладывать в нее душу, не упускала случая набраться теоретического опыта воспитания школьников у своих друзей.
- Да уж какой тут труд добром вспомнить старого человека. Так вот она мне рассказывала: «Трясли мы с друзьями яблони в соседском саду, а моя мама услышала. Все разбежались, а я осталась на макушке груши. Мама давай соседке в окно стучать. А мне жутко стыдно. Вот я и спрыгнула. Ничего не сломала, только очень сильно побилась. Но стыд был сильнее боли.

Еще был случай. Торопилась я домой, а на путях длинный состав стоял. Я подлегла под вагон, а поезд тронулся. Лежу, к земле прижимаюсь и о путевом обходчике думаю. Не разрешал он нам лазить под вагоны. И так мне было совестно перед ним, что лязг вагонов не казался мне страшнее, чем стыд. А обходчик в тот день дежурил на станции. Увидел меня между рельс и просит: «Деточка, вожмись в шпалы, не шевелись». Я почему-то не боялась, что меня за платье зацепит и потащит. Я умирала от стыда перед этим добрым старым человеком». Вот такая у меня была наука воспитания.

Глаза Славы погрустнели. Его мама уже ничего никому не расскажет. Но есть благодарная память и это успокаивало сердце. В комнате наступила тишина. Солидные люди, сами уже бабушки и дедушки, с теплой грустью вспоминали своих предков. Лица их посветлели, легкая задумчивая улыбка трогала губы многих. Это была минута доброй памяти, минута благодарности.

Первой молчание нарушила Лиля, кругленькая, грустноглазая, медлительная.
- Сами знаете, время сейчас сложное, дочь моя вечно мечется в поисках подработок, то за квартиру не хватает заплатить, то за питание в школе. Кандидату наук мало платят. Не знаю, чтобы с внучкой было, если бы мы с дедом не помогали в ее воспитании. Так вот недавно жуткую картину с Галочкой наблюдали. Шли мы из поликлиники к переходу в районе школы. Через дорогу у магазина стояли три девочки и мальчик. Похоже пятиклассники. Вижу, как две подружки науськивают третью, - высокую худенькую подвижную, - на мальчика, подбивают ее на что-то нехорошее. По их неприятным хитреньким взглядам поняла – пакость задумали. Худенькая, заводная девочка выслушала подружек, азартно понеслась к мальчику и что-то кричит ему, подпрыгивая от восторга. Слов не слышу. Уровень городского шума слишком велик. Вижу только, что девчонки ехидно посмеиваются, а мальчик злится, нервничает, аж волчком крутится, покраснел до малинового цвета. Иду я на зеленый свет, а сама продолжаю следить за школьниками. Перешла, руку внучки отпустила. И вдруг в момент загорания красного фонаря мальчик срывается с места и бежит наперерез трем машинам, выстроившимся в ряд, и уже двинувшимся с места. Я столбенею от страха, и только увидев мелькнувшую ногу, успевшую за долю секунды вынырнуть из-под колеса третьей машины, я оживаю и направляюсь к девчонкам. А они хохочут!
- А если бы этот мальчик по вашей вине погиб под колесами машины? Вы не подумали об этом, дуры ненормальные?! – в истерике заорала я.

Высокая девочка так и застыла с широко распахнутыми глазами и открытым ртом. Лицо ее выражало ужас. У двух других испуганно забегали маленькие черные глазки, и они мгновенно «слиняли».
- Ну что? Они подговаривали тебя поиздеваться над мальчиком, а ты подчинялась? Своей головы нет или желание пусть даже глупо и подло «похохмить» тормозит твой мыслительный процесс? Вот если бы его сбила машина, и он, слава богу, остался жив, но покалечился, как ты думаешь, кого бы он винил в своем несчастье? Тебя или твоих так называемых подруг, испод- тишка натравливавших тебя на него?

Девочка уже пришла в себя и уныло молчала.
- Видела, как они быстро скрылись с места «преступления?» Я не стану выяснять причин, по которым мальчик бросился перебегать дорогу на красный свет светофора: то ли на спор, желая доказать свою смелость, то ли его задели за живое твои грязные посягательства на его личную жизнь, - это сейчас не главное, хотя и важное. Но я надеюсь, что после этого страшного случая ты будешь более осторожной в выборе подруг. Ты уже не маленькая. Вон какая вымахала. И к тому же красивая. Осталось тебе поумнеть. Красивым тоже надо уметь думать.

Девочка растеряно похлопала огромными ресницами и побежала в сторону противоположную расположению школы. Мы с Галочкой пошли своей дорогой. Моя говорливая внучка до самого дома не проронила ни слова. Я понимала, что она сравнивает этот случай с недавно происшедшей с ней неприятной историей, когда подружка уговаривала ее позвонить с мобильника в МЧС о том, что будто бы в их школе заложена бомба. Тогда только мое, бабушкино чутье спасло нашу семью от позора.
- А моя внучка, взволнованно защебетала Мила-украинка, - это еще в первом классе случилось - прибегает раз из школы радостная и сообщает во всеуслышание:
- А мы сегодня с Соней за мальчиками гонялись и целовали их!
- Зачем? – спрашиваю испуганно.
- Так просто, в шутку. Мы же не в губы.
- Твои рассуждения, знаешь, на что похожи? Убить нельзя, а избить можно. Пойми: и то и другое – преступление, только за второе меньше накажут, - объяснила я сурово. – Скажи, пожалуйста, вы вдвоем бегали за мальчиками или еще кто-то участвовал.
- Вдвоем, - отвечает понуро, уже начиная понимать свою ошибку.
- Остальные девочки умнее оказались, самостоятельнее. Объясни мне, что смешного в этой истории?
- Не знаю.
- Пока не поймешь, в чем состоит игра, не участвуй в ней, чтобы снова не попасть в глупую ситуацию. Ты вспомни: сначала одноклассница обнималась с тобой, потом целоваться приучила, теперь уж и до мальчиков дело дошло. А следующий раз она тебя ради шутки в подвал поведет к бандитам.
- Не пойду, - угрюмо возражает внучка.
- Пойдешь. Уговорит. Скажет: «Ой, как здорово! Весело оторвемся! И ты помчишься сломя голову. Ты же не хочешь думать, формировать свое мнение. У тебя мозги отключаются, когда подружка зовет тебя повеселиться. Я понимаю, не ты ее выбрала, она тебя. Увидела, что ты доверчивая, открытая, добрая, вот и решила сделать из тебя объект для развлечений. Учись понимать людей, не позволяй обманывать себя. Держись подальше от плохих людей. Ты еще маленькая, неопытная, но мы поможем тебе, и все у тебя будет хорошо, - успокоила я Розочку.

Я попала в точку, понимала, что в семье у малышки дефицит положительных эмоций. Мама работой замучена и все домашние дела на ней. Отец раз в неделю придет, молча отсидит два положенных ему часа и уходит. Я стараюсь увлечь внучку интересными и полезными занятиями, но по причине плохого здоровья любые мои начинания оказываются малоэффективными.
- У меня с Олечкой тоже были проблемы. Обманывать меня научилась. Неуважение стала проявлять. Все началось с того, что подружка начала дарить ей дорогие подарки, покупать ее дружбу, когда они ссорились. Оля не интересовалась ценами вещей и простодушно радовалась вниманию в любом виде. Потом девочка стала давать ей деньги, просто так, мол, не знаю куда потратить. Оля опять-таки не отнеслась к этому серьезно, но теперь, когда подруга звала ее куда-то, она неосознанно чувствовала, что не может ей отказать. Много ласковых и строгих бесед я провела с внучкой, пока, наконец, она поняла свои ошибки. Говорили по душам о том, как трудно деньги зарабатывать и легко тратить, о самоуважении, о всевозможных типах характеров, еще о лести, зависти и сплетнях, о том, как сложно, но необходимо научиться говорить «нет», не поддаваться «стадному» чувству, не попадать в зависимость. И все это я делала с помощью игры или на интересных примерах из собственного детства. Мы с ней сочинили свой кодекс чести и порядочности, завели дневник хороших дел и ошибок.

Это Зиночка делилась с подругами своими заботами.
- Мой внук тоже столкнулся с проблемами общения в классе, - сообщил Александр, - он терпел «дружбу» одного мальчишки до тех пор, пока «дошел до точки», - дружок его подставил и предал. Только тогда он задумался над их взаимоотношениями и перестал с ним общаться. А мог бы обойтись, по его словам, «меньшей кровью», если бы доверился родителям. Я понимаю, подобных уроков не избежишь, наверное, они полезны для будущей взрослой жизни, но мой Сережа с тех пор стал неуверенным, не стремится к общению с одногодками и с теми, кто старше. А я хотел бы он вырос настоящим мужчиной, чтобы имел хороших друзей, таких, чтобы на всю жизнь.
- Саш, да не переживай ты так, перерастет он свой страх, а осторожность еще никому не помешала, - успокоил товарища Вадим, - еще на охоту, на рыбалку, бог даст, ходить вместе будем!
- Нам было проще, люди были добрее, честнее. А теперь надо обязательно учить детей «держать ухо востро», давать отпор хамству, наглости, лжи. А как учить, если сами постоянно попадаем впросак, не учитывая обстановки. На почту приходишь – обманывают, в сберкассу – тоже, а о рынке я уж и говорить не хочу, - пожаловалась тихая, всегда задумчивая и по-прежнему худенькая Инесса-принцесса, Сашина жена.
- Это конечно важный аспект современного воспитания, и все же не забывайте и о том, что не умеет современная молодежь ставить себя на место другого, поэтому и не понимают друг друга, не жалеют. У каждого только о себе любимом душа болит. Мы виним телевидение, одолевает оно нас, но, наверное, и мы что-то, где-то упускаем, не дорабатываем, - строго заявила Эмма. В каждом ее жесте проявлялся педагог и педант. Она очень серьезно относилась к своей теперешней профессии и не упускала случая продемонстрировать свои навыки.
- В этом плане я за своих внуков уверена, а вот окружение? С нежной душой их сразу подомнут. Не раз вспомнишь небогатую размеренную жизнь в СССР, - вздохнула Лиля. Она одна воспитывала дочь, а теперь еще и внучку.
- Прошлого не вернешь, приходится приспосабливаться к новым условиям, - вздохнула Инесса и пригладила свои красивые седые волосы, забранные в огромный пучок, заколотый «бабочкой».
- А я не чувствую особой разницы. До перестройки одни трудности были, теперь другие. Раньше колбасы не хватало, а теперь денег. Я оптимист. Надо честно исполнять свой долг, не хандрить и жизнь постепенно наладится. Я физик, дети мои физики. Надеюсь, и внуки не сойдут с нашей стези.

Какая-то спокойная уверенность была в словах Вадима. Женщинам стало неловко за свое нытье. Разговор потерял накал и стал неинтересным. Ситуацию разрядил Александр, включивший телевизор… /Дописать о старших школьниках/.

Встреча всколыхнула прошлое. На всех нахлынули воспоминания.